Мой взгляд убегал по пшеничному полю к горизонту. Порой мне казалось, что мои босые ноги касаются кончиков колосьев, и от такого прикосновения мне становилось щекотно. Я улыбалась счастливой улыбкой, подставляя своё лицо солнцу.
Голубые мордашки васильков, собравшись в большие компании, как будто отделяли поле от дороги.
Дорога была грунтовая, местного назначения, поэтому по ней редко кто ездил. Зато ходить по ней в лес было очень удобно. Пока идёшь по дороге с корзинкой, пшеничное поле как будто шагает рядом с тобой. Это придавало ощущение, что ты не один. Раз ты не один, значит, с тем, кто рядом, можно поговорить. Разговор всегда начинался с вопроса: «Что там, за горизонтом»?
И поле отвечало. Шелохнётся один колосок, потом второй, и вдруг все колоски, как в море, набежавшей волной, пройдутся по всему полю. «Смотри на меня, не отрывай свой взгляд от горизонта и своей мечты». На развилке – одна дорога приглашала в лес, и тогда поле убегало в другую сторону. Идёшь в лес, но стоит оглянуться, как ноги сами несут тебя к полю и к синим василькам.
В лучах летнего солнца на золотистом фоне васильки превращались в ярко-синюю каёмку. Как будто кто-то расстелил огромный жёлтый ковёр, с длинным ворсом и голубой бахромой.
Лесу становилось обидно, и он через ветерок сообщал, что день не бесконечен. Чуть-чуть солнце начнёт спускаться к закату, так на всех лесных просветах начнут опускаться занавески. Без яркого света, что делать в лесу? Ни ягодку не найдёшь, ни гриб не разглядишь.
Так что поле, подожди немного, на обратном пути мы ещё поговорим с тобой.
Рубрика: 03.02 Рассказы
Рассказы в прозе
Письма
Письма, письма. Письма почти каждый день. Редко, когда в почтовом ящике не оказывалось письма, казалось, что произошла какая-то ошибка. Просто кто-то по рассеянности не положил его в ящик. В этих письмах всё с подробностями до мелочей, даже где покупалась бумага, на которой написано письмо. Несмотря на это, все они разные, как и наши дни. Может они чем-то похожи, но пятнадцатое марта никогда не будет четырнадцатым.
К постоянному ожиданию нашей встречи в мае присоединяется весёлый рассказ о встрече с друзьями, или утомительная подготовка к экзаменам могла чередоваться с описанием метели за окном вместе с забавным рисунком деда Мороза. Всё разное. Как и двадцать восьмое января и двадцать девятое.
Отвечать на такие письма легко. Ты живёшь, чувствуешь, пытаешься что-то делать, может быть самое главное в жизни. Ты улыбаешься, хмуришься, опять улыбаешься, задумываешься. Так получается ответ.
Ожидание встречи можно сравнить с необыкновенным вкусом клубники, или с запахом ароматного кофе, или с чувством, когда утром к тебе в окно заглядывают солнечные лучи. Они пересекают всю комнату, и ты в них купаешься. Вечером они уйдут, и ты будешь ждать их с новым рассветом нового дня.
Письма. Письма. Они складывались аккуратными стопочками в отдельном ящике стола. Каждое письмо было в своём конверте, как в своей одежде. Именно так ты одевал их, отправляя мне, как частичку из своей жизни. Их было много, но они не создавали беспорядка. Наоборот, с появлением первого письма, мне захотелось навести порядок на своём столе, словно ты впервые пришёл ко мне в гости. Я тогда поставила на столе вазу с цветами.
Было такое чувство, что эти цветы подарил мне ты. Ведь до этого на этом столе никогда не стояли цветы. Они могли быть где угодно в гостиной, на кухне, даже в прихожей. На письменном столе был всегда художественный беспорядок. Лежали конспекты, книги, какие-то записки.
Письма. Письма. Я к ним очень привыкла, как привыкаешь к родному дому. С ними всегда ощущение счастья и покоя в душе.
Накануне восьмого марта в почтовом ящике вместо письма оказалась открытка. Большая, красивая. Огромный букет алых роз в сильных мужских руках. Необыкновенный рисунок. Можно было рассматривать каждый лепесток, листочек, бутон с капельками росы. Только сердце заныло, как будто шипы роз впивались в моё тело. Не хотелось даже читать, хотя всё в открытке было написано красиво с пожеланиями счастья, удачной сдачи экзаменов, большой и чистой любви. Так всегда пишут в поздравительных открытках.
Я с грустью смотрела на почтовый ящик. Хотелось плакать, но слёз не было. Всё пространство вокруг меня было занято одной мыслью: «Твоих писем я больше никогда не получу». Но в это же время чёткий и громкий стук моего сердца ритмично отбивал: «Пусть этих писем никогда не будет, зато впереди тебя ждёт настоящая любовь!»